Наталья Толбатова

​

​

***

 

Осень – пора листопада и грусти.

Воздух хрустально-прозрачен и свеж.

Милый, давай в небеса мы отпустим

Грустную песню несбывшихся наших надежд.

 

Осень – пора перелётов обратных.

Зябко, надежды стремятся в тепло.

Вымолю, чтоб в небесах необъятных

Место несбывшимся нашим надеждам нашлось.

​

​

Подарок

 

«Чашку кофе в ладонях сжимаешь,

Что ль тепла нет дороже её?!

И ласкаешь губами, ласкаешь,

Но фарфор этих ласк не поймёт».

 

Ника Карт

 

 

Я тебе кружку подарю

Пивную или чайную...

Родной, за всё благодарю:

За встречу неслучайную,

За редкие любви слова,

Храню их, как сокровище.

От них кружится голова,

И страшное чудовище,

Что старостью народ зовёт,

И встреча с ним не радует,

Ко мне пока что не придёт –

Твои слова преградою.

…..........................................

Но если вдруг судьба нас разведёт,

За горизонты новые маня,

Пусть кружка та, моя,  не пропадёт...

Целуй её, я буду думать, что меня.

 

 

 

***

Манной небесной падает с неба снег…

Столько недель слякоть и гололёд.

Ну же, зима, набирай поскорей разбег

И не заметишь, как время твоё пройдёт.

 

Ты уж поверь мне, преданной жизнью не раз, –

Времени вроде бы много, кажется целый вагон,

Но не успел оглянуться – вот он – прощальный час,

И безучастен к слезам шумный бездушный перрон.

 

Так что, зима, не медли, властвуй на снежном троне.

Нежно баюкай землицу, ну, а тебе не до сна.

Знай, по проверенным слухам рвётся к твоей короне

В новом зелёном платье выскочка эта – весна.

​

​

***

Плесни мне, музыкант,

Лекарства от тоски.

В твоём смычке такая глубина!

Цыплёнком радость застучит в виски

И станет весело, как от глотка вина.

 

Уйдёт в небытие пустая хлопотня,

Которая к земле горбом тяжёлым гнёт.

О, Музыка, ты подхвати меня

И вознеси до солнечных высот!

 

 

***

Жизнь не шарманка с мелодией старой,

Музыка жизни струною гитарной

Снова звенит, хоть судьба на ударных

На барабанах, тарелках, литаврах

Часто играет бездарно и громко –

Скрипка прорвётся мелодией тонкой.

Скрипка души, то сильнее, то тише

Пой и не бойся – кто надо услышит

И заиграет с тобой  в унисон

Песню любви, как в начале времён.

Жизнь не шарманка – орга́н многозвучный,

Нежно сиреневый, пламенно жгучий…

Пусть всё непросто, и тяжек мой крест –

Всё-таки жизнь – полнозвучный оркестр!

 

 

***

Жить с открытым сердцем больно,

А с закрытым тяжело…

Так всю жизнь непроизвольно

Гордости своей назло

Как швейцар стоит у двери,

Я – у сердца своего,

Сомневаюсь  или верю

В выбор правильный его.

Лет уж прожито немало,

Ты скажи, подруга ночь,

Тех ли в сердце я впускала,

Тех ли прогоняла прочь?

И покуда незабытой

Продолжаю я свой путь,

Жить мне сердцем приоткрытым

Или настежь распахнуть?

​

 

Жук

 

На велосипеде  еду,

Как будто на крыльях лечу!

Над возрастом злым победу

Опять одержать хочу.

Как в детстве, руль отпускаю, –

Смотрите, я еду без рук!

И в ужасе вдруг замечаю –

Ползёт по дороге жук.

Ноги, тормоз давите!

Колёса, чертите кривую.

Прошу вас, не задавите

Глупую душу живую.

Ругаюсь голосом строгим,

Поминая жучиную мать:

«Что ж ты ползёшь по дороге,

Если умеешь летать?!

Дал бы Господь мне крылья,

Я б пресмыкаться не стала,

Смерть на дороге пыльной

Точно бы не искала.

Ты ведь жук, не кузнечик!

Ну, что на ладони притих?

Памятной эта встреча

Будет для нас двоих.

Я тебе жизнь дарую,

Ты же мне дал понять –

Можно и с крыльями ползать,

А можно без крыльев летать».

 

 

 

***

Я – прачка, кухарка, сиделка, служанка,

А птичкой хотелось бы петь.

В профессии столько уж лет каторжанка

И, видимо, мне не успеть

Прослыть знаменитой, стать мультибогатой,

Я этого и не хочу.

Я знаю, что в старости буду горбатой

И в чёрный наряд облачусь.

И посох возьму, и пойду по дороге –

Так, помню, прабабушка шла.

Мне, внучке своей озорной, босоногой

Монетку в подарок дала.

А что я купила? Теперь и не вспомнить…

Но вот по прошествии лет

Струится в мою потускневшую память

Той встречи связующей свет.

 

​

***

«По Смоленской дороге – леса, леса, леса. 

По Смоленской дороге – столбы, столбы, столбы...»

 

Булат Окуджава

 

 

Мы сидели напротив

И смотрели в окно.

Я – на то, что случится,

Ты – на то, что прошло.

Вдоль дороги смоленской

Провода, провода…

Для меня – ниоткуда,

Для тебя – в никуда…

Нам в автобусе людном

Рядом не пересесть

Я мечтаю о лучшем,

Ты живёшь  тем, что есть.

Затянулось молчанье,

Как немая мольба…

Жить в одном направленье,

Видно, нам не судьба.

​

 

Кот

 

Шёл важно по дороге кот,

В зубах зажавши мышку.

Упитан, толстый обормот,

А вот поймал – поди ж ты!

 

Топорща белые усы,

Вышагивал победно

Любитель жирной колбасы

И не любитель хлеба.

 

Хрустящий «Вискас» мог бы жрать

Он каждый божий день,

Нахлебником хозяйки стать,

Избрать тупую лень.

 

Но предпочёл в мышах знать толк!

Он их ловил в кустах,

Чтоб голос предков не умолк

В тугих его когтях.

 

Как сладко б ни было житьё,

Не забывай свой род,

Предназначение своё,

Пускай ты просто кот!

 

 

***

Жёлтая люстра в белый горошек

В нашей живёт неказистой прихожей.

Ночь на дворе, или дождик в оконце –

Я подключаю личное солнце.

Эй, домочадцы, радуйтесь свету –

В нашей прихожей вечное лето!

 

 

***

От нелюбви твоей едва жива…

Молчат немые дни, немые ночи…

Ушедшие на цыпочках слова,

Оставили дорожки многоточий…

 

А я б могла своей любви слова

Сплести в узоры, как хороший зодчий.

Но нити паутин – не кружева…

А вместо слов – дорожки многоточий…

 

Но вспыхнет новый луч любви едва, –

Забьётся сердце, засверкают очи…

И расцветут, как летний луг, слова

На каменистой почве многоточий…

 

 

Мой день

 

Мелькает жизнь, и каждый день приносит

Мне то весну, то ветреную осень,

То жар сердец, то разочарованья,

Когда из встреч рождаются прощанья.

 

Я не грущу. Мне дней чужих не надо.

Я смысл найду в шуршанье листопада.

Но будет май, сирень и соловьи!

Все эти дни мои, мои, мои!

 

И каждый день в своих цветных одеждах

То тёмно-серых, то прозрачно-нежных,

Себе и мне заранье зная цену,

Не подлежит возврату и обмену.

 

 

***

У стоматолога ребёнок

Кричал. И голос дик и звонок.

И сердце трескалось на части

От жалости и от участья.

 

Нас всех пугает неизвестность:

Глухая ночь, чужая местность.

В грудную клетку бьётся птаха –

Не столько боли, сколько страха.

​

 

***

Как ёжик в тумане

Бреду к своему медвежонку.

Конфетка в кармане

Сгодится не только ребёнку.

Улыбку и слово привета

Несу в узелке за плечами.

Пусть радуга света,

Не тучи стоят между нами.

Хоть нет самовара

И нет можжевеловых шишек,

Но чайник наш старый

Не терпит запоров и крышек.

Он лезет настырно

В душевную нашу беседу.

Пока не остыл он,

Живём по горячему следу!

 

 

***

Увидеть Париж и умереть.

 

Синичка-сплетница растенькалась,

Что в феврале жара плюс пять,

Что и медведям, и растениям

Ещё под снегом спать и спать.

 

Но всё неправильно. Навыворот

Февральский этот беспредел!

И метит угодить за шиворот

Капели снайперский прицел.

 

Но всё равно февральским лужицам

Так радуются воробьи:

Они купаются и кружатся,

И чистят пёрышки свои.

 

У нас не Африка… Как здорово

Жить и надежды не терять!

Дождаться окончанья холода,

Дождаться и … не умирать!

​

​

***

Природный закон ежедневной радости

Мы почему-то на грусть заменили.

И за спиной говорятся гадости,

И состраданье почти отменили.

 

Природный закон ежедневной радости,

Стучи в сердцах, вырывайся наружу!

Пусть доброта - близкий  родственник  святости -

Душу порадует в зимнюю стужу.

 

Верую я без тени сомнения:

Будет лекарство от глупости, жадности!

Будет един, как закон тяготения,

Природный закон ежедневной радости!

 

 

Ветер

 

Здравствуй, ветер, не сменивший направления!

Я приветствую тебя, как верный друг.

Не зависишь ты, я знаю, от стечения

Обстоятельств и случайных  разных «вдруг».

 

Ты – не льстец! Не только в спину дуешь.

На пути обратном тут как тут:

Соловьём-разбойником колдуешь,

На меня швыряешь сотни пут.

 

Я игру твою приемлю, ветер:

Дуй сильнее, дуй, не затихай!

И зари полоску на рассвете

Всполохом в полнеба раздувай.

 

Мне твоё приятно постоянство,

Каждый день, как друг,  стучишься в дверь.

Только, ветер, время и пространство

Так стремительно меняются, поверь.

 

Если ты изменишь направление,

Позови меня за тридевять морей.

Я давно готова к изменениям

Мыслей, чувств да и судьбы своей.

 

 

***

Не цепляюсь за прежнюю славу,

Ни свою, ни почившей державы…

И пускай другие кумиры

В окруженье ближайшем и в мире,

Я настойчиво гну свою линию,

Потому что я женщина сильная.

 

Дни цветные сменяются серыми,

Неприятности делая смелыми.

Я в подушку реву от предательства,

Проклиная судьбу, обстоятельства.

Оказалось – обычная баба я,

Оказалось, я женщина слабая.

 

Но не стану цепляться за прошлое,

Дескать, там всё осталось хорошее.

Стану жить настоящим и будущим,

Человеком любимым и любящим.

И хоть жизнь, словно лодочка утлая,

Я плыву, я ведь женщина мудрая…

 

 

***

Щебечет какая-то птичка спросонья,

Собаки залаяли в ближней деревне.

Заря-зоряница, ты тоже засоня!

Кричат петухи, а ты всё ещё дремлешь.

 

Июльские ночи коротки до боли,

Коротки от боли, от маминой боли…

– Ах, мне б умереть, нету сил моих боле…

– Терпи, дорогая, мы – пленники доли.

 

Заря загорается тонкой полоской,

Сигналит мне день: «Я с тобою, я буду!»

Под ветром о чём-то лепечут берёзки,

Смотрю я в окно и надеюсь на чудо.

 

 

***

В церковной лавке многолюдно,

Здесь покупают, продают.

И Божью благодать подспудно 

За звон монетный предают.

 

А я пришла сюда с бедою,

Чтоб заказать сорокоуст.

И слёз, что катятся рекою,

Я не скрываю, не боюсь.

 

Привычным жестом продавщица

Мне протянула белый лист:

«Вы имена здесь напишите», –

И весел взгляд её и чист.

 

Она не хочет и не будет

Печаль мою со мной нести…

В церковной лавке просто люди…

Прости их, Господи, прости.

 

 

***

Я пла́чу только от обиды,

От горя плакать не могу…

И, сжавши губы, с гордым видом

Стоит босая на снегу

Моя душа, душа-сиротка,

Теперь, без мамы и отца,

Для всех предателей – находка,

А им – ни края, ни конца…

Но, пережив свои потери,

Ещё озябшею душой

Тем, кто остался, вновь поверю

И тех опла́чу, кто ушёл.

 

 

***

Сколько разных слов за день говорим,

Выпускаем на волю их птицами.

Есть вороны-слова и слова-снегири,

А иные щебечут синицами.

 

Только есть  слова не из птичьих стай –

Те, что камнем лежали за пазухой.

Пустят слово в ход – ну-ка, вылетай

Из души, что изъедена засухой.

 

Бабочки-слова над землёй парят,

С детским смехом над лугом сливаются.

Комары-слова по ночам не спят,

В память немилосердно впиваются.

 

Я рассыплю слова васильком в полях…

Собирайте в букеты заветные!

Люди, станем жить не в словах-грехах,

А читая молитвы светлые.

 

 

***

Игра в одни ворота –

Любовь моя…

Хоть до седьмого пота

Сражаюсь я,

Но ты мне забиваешь

За голом гол

И очень одобряешь

Такой футбол.

Игру свою я строю

Из контратак,

Кручусь-верчусь юлою

И сяк и так.

Но толку никакого,

Цена мне – грош,

В мои ворота снова

Пенальти бьёшь.

Вот так и жизнь истает

За годом год.

Судьба, увы, не ставит

Вторых ворот.

 

​

Бывают сны

 

Бывают сны, что жалко просыпаться, –

Такие в них покой и глубина.

И в зазеркалье сна так хочется остаться,

Чтоб насладиться радостью сполна.

 

Бывают сны тревожные и злые,

Я в них, как в тёмном омуте, тону.

Ах, утро мудрое, развей же сны такие,

Чтоб от пророчеств не пойти ко дну.

 

Мне снится детство: мама молодая

И папа жив, и бабушка жива.

Но в предрассветной дымке исчезая,

Их лодка уплывает к островам.

 

Тем островам забвенья и печали,

Куда попасть нельзя мне даже в снах.

Ах, дорогие, если бы вы знали,

Как горестно, что вы на небесах.

 

Бывают сны, как встречи и разлуки

С людьми, которых любишь всей душой.

Родной мой, протяни навстречу руки,

Будь не во сне, а наяву со мной.

​

 

***

Многоточье дождя и кругов чехарда,

В лужах небо дробящих на мелкие части.

Точно так же судьба выдаёт нам всегда

По частям, по кусочкам желанное счастье.

 

Яркий солнечный луч, сына робкий шажок,

Мамы голос родной и людское участье,

Первый лист на берёзе – зелёный флажок –

Из таких пустяков и слагается счастье.

 

Дождь пройдёт. Лужиц гладь заблестит, как стекло,

Облака отразятся в нём, солнце и птицы…

Я судьбе благодарна за то, что везло

На хороших людей и на счастья крупицы.

​

​

Тучи чёрные

(мамина молитва)

 

«Тучи чёрные, тучи грозные,

Вы зачем нам горизонт позанавесили?

И дожди свои длинноногие

Нам на головы доверчивые свесили?

 

А у нас для вас ничего-то нет

Сами с хлеба мы на квас перебиваемся,

Жизнью праведной завсегда живём,

Оттого-то и страдаем мы и маемся.

 

А летите вы, тучи чёрные,

В те края, где вам накрыто угощение,

Там столы стоят, тучи чёрные,

Там у бога просят грешники прощения». –

 

Так молилась мать, отводя от нас

Тучи чёрные и ветры ураганные,

Да лежит теперь во сырой земле,

Я в семье моей и старшая, и главная.

 

И молюсь за всю я свою родню

Отвожу от нас и тучи и ненастие:

Вы плывите прочь, тучи чёрные,

Ты свети нам, солнце радости и счастия.

​

 

Бумажный змей

 

Подари мне бумажного змея,

Их сейчас вдоль дорог продают.

Я поднять его в небо сумею,

Опостылел  квартирный уют.

 

Понесусь по цветистому лугу,

Будет змей о свободе молить,

Одуванчиков белую вьюгу

Я смогу на бегу сотворить.

 

Рвется змей, словно вольная птица…

Что увидел он там за чертой

Горизонта? Ах, как насладиться

Я хотела бы с ним высотой.

 

Но уже в облаках не витаю,

Нет на сердце былого огня.

Змей бумажный, лети, – отпускаю,

Полетай в вышине за меня.

 

Ах, бескрылые, вы не грустите,

О несбыточном можно мечтать,

И хотя бы, как я, отпустите

Тех, кто хочет и может летать.

​

 

Плот на озере

 

Отдыхает плот на озере,

Утро раннее пока.

Ночью в озере елозили

Лишь бродяги-облака.

Старый плот совсем не неженка,

Лёгкой жизни не искал

И на нём, едва забрезжило,

Ветер бабочек катал.

На забаву кем-то сделано

То плавсредство для ребят…

Лето солнечное зелено,

Шалунишка-ветер рад

Тишине, прохладной заводи,

Говорливым камышам.

Он с вечерней зорьки, загодя,

Приглядел местечко там.

Ведь едва закатит солнышко

Мяч свой огненный в зенит,

Ляжет тишина на донышко,

А округа зазвенит

Голосами, смехом, криками

Загорелой ребятни.

Брызги радостными бликами,

Как бенгальские огни,

Будут вспыхивать пожарами

И на воду оседать…

И с плота, бродяги старого,

Станут в озеро нырять,

И вертеть его безжалостно,

И топить, потом спасать…

Что ж, терпи, дружок, не жалуйся,

Дай ребятам поиграть.

Лето яркое, нескучное

Очень быстро прогорит,

И придёт зима докучная,

Заалеют снегири.

Отдыхай тогда под крышею –

Ты же сам себе кровать –

А тебя и солнце рыжее

Будут в школе вспоминать.

 

 

***

Ощущаю подошвами детство

На просёлочной пыльной дороге.

Это самое лучшее средство

От болезней, обид и тревоги.

 

Всё такая же пыль, всё такая –

Золотистая, тёплая вата.

У дороги конца нет и края,

Убегает за поле куда-то.

 

Всё такое же тихое счастье,

Только раньше я не понимала,

Что любую беду и ненастье

Одолеет молитвою мама.

 

Узнаваемо всё, так знакомо:

Запах пыльных цветов, запах хлеба…

Только мама не ждёт больше дома –

За меня тихо молится с неба.

 

 

 

 

Игры нашего детства

​

 

Классики

 

Девчонки семидесятых,

вы в детстве играли в классики?

Вы прыгали беззаботно

по клеточкам день-деньской?

А в это время на полках

пылились мудрые классики,

чуть сумасшедший Гоголь

и бородатый Толстой.

 

Девчонки семидесятых,

тогда вы меня поймёте,

как тянет в апреле на улицу

тётеньку за пятьдесят

быть не приземлённой курицей,

а ласточкою на взлёте

и в семь незабвенных клеточек

разрисовать асфальт.

 

И, бросив стекляшку в первую,

пропрыгать легко до «солнца»,

и, развернувшись лихо,

вернуться, чтоб всё повторить.

И в самую среднюю клеточку

увидеть, словно в оконце,

своё беззаботное детство,

которое не возвратить.

 

Девчонки семидесятых,

давайте тряхнём стариною,

тринадцатилетним старушкам,

уткнувшимся в Интернет,

покажем, как весело прыгать

апрельской весенней порою,

что лучше игры, чем классики,

на всём белом свете нет.

​

 

Штандер

 

Ещё мы играли в штандер

Весёлый с друзьями своими,

И правила долго не нужно

Сегодня мне вспоминать:

Подбросить мячик повыше,

Крикнуть чьё-нибудь имя

И всем потом врассыпную

Как можно дальше бежать.

Мы с Вовкой кричали друг друга,

Снося терпеливо насмешки,

Ещё не совсем понимая,

Что значит слово «любить».

Хотелось родное имя

Пусть торопливо и в спешке,

Но абсолютно законно

Раз десять подряд повторить.

Не знаю, кто был этот Штандер,

Должно быть, еврей головастый…

Я так ему благодарна

За те счастливые дни!..

Нет Вовки давно на свете,

Но ярко в судьбе моей светят

И в радости, и в ненастье

Далекого детства огни.

​

​

Лапта

 

Поиграть бы сегодня в лапту,

Как когда-то в детстве играли!

Но боюсь, что свою мечту

Воплотить сумею едва ли.

 

Где партнёров сейчас найдёшь?

Нужно их в той игре немало!

В Интернете сидит молодёжь,

А друзей по земле разбросало.

 

Велика ты, азарта власть!

Мяч и бита из доски иль палки…

Из «деревни» чтоб в «город» попасть

Высекаем и ловим дарки…

 

Как вчера всё помнится мне,

Невзирая на памяти дали…

Мы сражались, как на войне,

«Города» сдавали и брали…

 

Добрым слово вспомнить лапту

Мне по жизни не раз придётся:

Я взяла не одну высоту,

Потому что умела бороться.

 

 

Высекалы

 

Выбивалы, высекалы…

Мяч летает над толпой.

Дело, в общем-то, за малым:

Бегай, прыгай и не стой.

Увернуться не удастся

От мяча – игре конец,

А поймаешь мяч – раздастся

Гомон: «Дарка! Молодец!»

Мяч поймал ты – это дарка,

Дарку можно подарить

Другу верному – не жалко,

Ни к чему благодарить.

Я одной рукой поймаю,

Высекала, не зевай!

Правой целых две считают,

Левой – три! Ай-яй-яй-яй!

Удержать не получилось,

Скачет мячик, как живой.

Ну, зачем, скажи на милость,

Я смеялась над тобой,

Разудалый высекала,

Ты был малый боевой.

Вот игра и поменяла

Вмиг местами нас с тобой.

Выбивалы, высекалы…

Детства светлая пора.

Лет прошло с тех пор немало,

Не окончена игра…

 

​

Ручеёк

 

Течёт, течёт ручеёк,

Шатром воздетые руки…

Ещё не знаем разлуки,

Ещё нам всем невдомёк,

Что детство тоже течёт,

Как та игра ручеёк,

И что совсем недалёк

Последний школьный звонок.

Всё это будет потом,

А нам пока по тринадцать

И можно за руки взяться

И течь весёлым ручьём.

Нам дрожь в руках не унять.

Но вот уж нас разлучают,

А я совсем не скучаю

Сама бегу выбирать

Скорее пару себе,

Ведь это так ненадолго,

Ручей наш вовсе не Волга,

А только капля в судьбе.

Что наша жизнь? Мотылёк!

В любви, в работе сгораем…

Но, встретившись, вспоминаем

С друзьями мы  ручеёк.

​

 

***

Велосипед люблю я с детства,

Его два резвых колеса.

В деревне нет вернее средства,

Чтоб за каких-то полчаса

Смотаться в магазин за хлебом,

К подружке Таньке зарулить

С ней обсудить вопрос: «Ну, где бы

«Битлов» пластинку раздобыть.

С мальчишками умчать на речку,

До посиненья в ней сидеть,

Потом невинною овечкой

На маму жалобно глядеть.

Покаяться и повиниться,

Весь день послушной завтра быть,

Но вечером на речку смыться,

Вновь «на орехи» получить.

Ах, сколько-сколько километров

Мне подарил велосипед,

И сколько солнца, пыли, ветра

Неслось тогда за мною вслед!

Я и сейчас люблю промчаться,

Всем видом сплетников дразня.

И пусть завидуют, что счастье

Сидит на раме у меня.

 

 

***

Друзьям детства

 

Собирая красную смородину,

Школьных вдруг я  вспомнила друзей.

Были мы детьми вчера лишь вроде бы,

Жили вместе в Васьковке своей.

 

И вот так же гроздья ярко-алые

Мы с подружкой в солнечном саду

Собирали юные, весёлые

И с собой и с миром всем в ладу.

 

Танечка Перерва! «Перемена

Перевод фамилии такой», –

И фотограф, щелкнув кнопкой «Смены»,

По усам своим провёл рукой.

 

Тот хохол-фотограф удивился б,

Если б знал, что помню я его,

Что и он в поток бурлящий влился

Впечатлений детства моего.

 

Где-то ты сейчас, Васильев Васька?

Ты мне не встречался с детских пор.

Помнишь, как однажды в нашем Васькове

Мы с тобою заключили спор?

 

В жаркий летний полдень солнце плавилось,

Паровоз пыхтел, на всех сердит,

Мы с тобою выяснить условились,

Кто кого в реке пересидит.

 

Победила я! Ведь в девять вечера

Мамка с прутом за тобой пришла.

Ты домой поплёлся – делать нечего,

Честь мальчишки спасена была.

 

Соловьевы, Зайцевы, Шевлюгины –

Милые соседи и друзья!

Помните ли вы лапту на выгоне,

Вечером под посвист соловья?

 

Собирали всю свою компанию,

От детей до взрослых мужиков.

Забывал и важность и компартию

Наш сосед, парторг А.И. Скачков.

 

Я визжала громко, на всю улицу,

Если мой отец, взмахнув лаптой,

Мячик посылал аж за околицу!

Все дивились силушке такой.

 

Поняла сегодня я, что счастье –

Детство деревенское моё.

С насыпи крутой на санках мчаться,

В Чёрной речке полоскать бельё.

 

Жить открыто, честно, не завидуя,

И сердца и двери распахнув,

И проститься с детством не с обидою,

С лёгкой грустью.

                        На прощанье всем рукой махнув.

 

 

 Дух несгибаемый всё превозможет!

 

​

***

Такие разные берёзы вдоль дороги

По возрасту, по росту, по осанке…

Есть хохотушки, буки, недотроги,

Но все они, по сути,  россиянки.

 

Их родина – смоленская глубинка,

Здесь внучкам их и правнучкам стоять

В Починке, Монастырщине и Глинке,

На тощем, неухоженном суглинке,

Держась корнями за Россию-мать.

 

Они не ищут счастья за морями,

Им родина одна на век дана.

Что сделалось, что приключилось с нами?

Не дорожим своими мы корнями…

И что с тобою сделалось, страна?

 

У нас «мозги» на запад утекают,

Безмозглость в разных направлениях течёт…

Берёзки горечь дум своих скрывают:

Не голосят, по-вдовьи не рыдают,

Но слёзы льют апрель весь напролёт.

 

 

***

Среднерусская равнина,

Заневестилась земля.

Одуванчик жёлтым дымом

Лёг на ближние поля.

 

Красотой своей неброской

Глаз порадует сирень,

И серёжки на берёзках

Разукрасят майский день.

 

Нет магнолий в крае нашем,

Орхидеи не цветут,

Но в июне я ромашки

В косу русую вплету.

 

А добавлю колокольчик –

Выйдет праздничный венок.

Вкруг меня красавчик Колька

Обовьётся, как вьюнок.

 

И пойдут у нас детишки –

В брызгах солнечных носы,

И девчонки, и мальчишки

Среднерусской полосы.

​

 

Песня

 

Мой край берёзовый в зелёном платьице,

Здесь жизнь неспешная по тропке катится.

Ты мне не мачеха – родная мамочка,

Россия сельская, провинциалочка.

 

Ты – мой в окошке свет,

Мой кружевной рассвет!

Ты – моя радость и моя сила.

С детства тобой горжусь

И за тебя молюсь,

Провинциальная моя Россия.

 

Заботы, хлопоты, надежды женские.

Мы – не столичные, мы – деревенские.

С рассветом на ногах Любаши, Галочки,

Спешат смоленские провинциалочки.

 

В лесах починковских кукушка слышится,

В лугах нескошенных так сладко дышится.

Нам счастье предскажи, судьбы гадалочка.

Ты тоже, как и мы, провинциалочка.

 

Ты – мой в окошке свет,

Мой кружевной рассвет!

Ты – моя радость и моя сила.

С детства тобой горжусь

И за тебя молюсь,

Провинциальная моя Россия.

 

 

***

Какие ж вы красавицы,

Берёзки среднерусские!

Весною  шаловливые,

По осени чуть грустные.

Зимой в пушистом инее,

Как в вологодском кружеве,

А летом — дай вам волюшку,

Скакали бы по лужицам!

Какие вы красавицы,

Какие вы нарядницы:

Зимою чёрно-белые,

Весной в зелёных платьицах.

А осенью все в золоте —

Царицы нашей местности.

И поклоняться радостно

Не гордой вашей светлости.

 

 

Не спеши, дорога

 

Не спеши, дорога, отдохни.

Ты всю жизнь куда-то вдаль торопишься.

Да, горят  заманчиво огни

Городов – тебе туда так хочется!

 

Не спеши, дорога, задержись

У домишки старого-престарого.

Здесь когда-то бушевала жизнь,

Но уже лет двадцать, как преставилась.

 

Перемены танком по судьбе,

В доме ни людей нет,  ни скотинушки,

Тянут руки-тропочки к тебе

Бывшие дорожки, сиротинушки.

 

Не спеши, дорога, не спеши,

Поболтай с тропинкой у околицы.

Здесь смеялись раньше малыши,

А теперь трава от ветра клонится.

 

Не ходи, дорога, на бугор,

Где была земля благословенная.

Там лишь разоренье и позор,

Пепелище как послевоенное.

 

Ты с дождём, дороженька, поплачь

О деревне русской исстрадавшейся.

Кто её безжалостный палач?

Время ли? Начальник ли зажравшийся?

​

 

Иван-чай

 

Иван-чаем старые деревни

Зарастают до убогих крыш,

И лиловым пламенем объемлют

Горизонта трепетную тишь.

 

Здесь Иваны выходили в поле

Говорливой шумною толпой.

Звонко пели косы о раздолье

Утренней росистою порой.

 

И на этом поле деревенском,

Чтоб не пропустить фашистов рать

К древнему славянскому Смоленску,

Довелось Иванам умирать.

 

Здесь Иван Иванычи и Марьи

На себе тянули жизни воз.

- Потерпи, сынок, не вечны хмари,

Без войны-то выживем, небось.

 

Выжили, отстроились, запели,

Но какой-то ветер перемен,

Что сродни февральской злой метели,

Выдул в город из родимых стен

 

Всех Иванов молодых, плечистых

Как-то разом, словно невзначай…

В деревнях измученных российских

Нет Иванов, только иван-чай…

 

 

Смоленск

(триптих)

 

***

На берегах Днепра порой весенней,

Преодолев распутицу и холод,

Отважных кривичей возникло поселенье.

Расти, Смоленск, славянский новый город!

 

И город рос на зависть злым соседям,

Растил детей и строил терема.

И сила русского богатыря-медведя

Сводила неприятелей с ума.

 

Путём прельстившись «из варягов в греки»

Литва подмяла город под себя.

Года текли, как медленные реки…

Терпи, Смоленск, и пленным Русь любя.

 

Чтобы враги дорогу к нам забыли,

Чтоб город-ключ не отдавать в полон,

Наш град стеной могучей окружили.

Держись, Смоленск, ты всей Руси заслон!

 

О, эти стены мужества и воли!

Друзья их славят, но трепещут галлы.

О, город-страж! Твоя почётна доля,

Здесь люди неприступны, словно скалы.

 

Россия и Смоленск разят врагов,

Стирают в порошок, как с наковальней молот!

Навеки у днепровских берегов

Сияй, Смоленск, великий русский город!

 

 

***

Город Героев – Смоленск величавый!

Русская доблесть, всемирная слава:

Гагарин, Егоров, Меркурий Смоленский –

Вечная память, подвиг вселенский.

 

Город-Герой – щит Москвы златоглавой –

Путь преграждает к сердцу державы

Лютым врагам. Во все времена

Насмерть стоит крепостная стена.

 

Город Героев! Город-Герой!

Свет золотой над Соборной горой.

Наша заступница – Матерь святая

Нежно детей своих благословляет.

 

Тихо качаются липы и клёны,

Город любимый, мирный, зелёный…

Смех детворы и невесты все в белом,

В радости жить – привычное дело.

 

Люди и город слились воедино,

Как воздух друг другу необходимы.

Славься, Смоленск, мы гордимся тобой,

Город Героев! Город-Герой!

 

 

***

«Дух несгибаемый всё превозможет!» -

Надпись гласит на гербе.

Древний Смоленск, мать-история сложит

Гордую песнь о тебе.

 

Слышно в ней будет лесов колыханье,

Всплески днепровской воды,

Спящих младенцев святое дыханье,

Горькие слёзы беды.

 

Ворогов лютых гортанные крики

И ликованье побед…

Русских святых аскетичные лики –

В души струящийся свет.

 

Жгли наш Смоленск литовцы, поляки,

Гитлер и Наполеон.

Птицею Феникс из пепла и мрака

Вновь возрождается он.

 

Сколько напастей он выдержать сможет,

Замертво чтобы не лечь?

Дух несгибаемый всё превозможет –

Нужно Россию сберечь!

​

 

***

В генетической памяти русских сума и война

Поселились на вечные веки у всех поколений, наверное…

Век уже двадцать первый, и ранняя нынче весна,

Но Обама и НАТО щекочут бесстыдно нам нервы.

 

Не старайтесь, Обама, нам опыта не занимать

Не за тридевять где-то земель, а вот здесь – у родного порога,

Воевать,

          голодать,

                     умирать,

                                 а потом побеждать,

Так что русских, Обама, ты лучше не трогай!

 

МЫ ВОЙНЫ НЕ ХОТИМ!!! Даже думать об этом мне больно!

Но не надо  учить нас, что делаем так, что не так!

Намечтались чужими мечтами,

насмотрелись на ценности ваши – ДОВОЛЬНО!

Нам величье России дороже, чем сочный хвалёный Big Mac!

 

 

Очнись, Европа!
 

Очнись, Европа, взгляни вокруг!

Пойми, Европа, кто — враг, кто — друг!

В кофейнях, пабах, на островах

Не отсидеться — увы и ах.

Мы все в окопах с недавних пор,

Завис над миром войны топор.

Он слепо рубит за разом раз:

То мирный «Боинг», а то Донбасс.

Очнись, Европа, ори, кричи,

Чтобы предстали все палачи

На суд Господний и суд людской —

Ведь кровь по миру течёт рекой —

За Сектор Газа и за Луганск.

Ведь завтра могут бомбить и вас!

Ваш Копенгаген, Берлин, Париж!

А ты, Европа, спокойно спишь?

Очнись, Европа, в своих шале,

И требуй мира на всей Земле.

18.07.2014

 

 

***

Во взгляде девочки с Донбасса

Пятилетней

Мне мамины привиделись глаза…

Июльский день, такой цветной и

Летний!

Так что же ты, малышка, вся в слезах?

 

Я помню мамины рассказы:

«Сорок первый,

Мне только пять, а на дворе война».

О Господи, какие нужно

Нервы

Иметь, чтоб нынче не сойти с ума?!

 

Выходит, время ничему

Не учит?

И прёт фашизм, покинувший свой гроб…

У этой крохи моей мамы

Участь:

Всю жизнь хранить в глазах войны озноб.

 

 

***

Мужчинам хочется войны?

А женщинам любви и мира,

Чтоб предрассветной тишины

Не нарушал оскал мортиры.

 

А мир, как порох, раскалён!

И поджигателей довольно.

Они свой джунглевый закон

Диктуют жёстко, своевольно.

 

Что стало с вами, мужики,

Вам безразличны жёны, дети?

Идут наёмников полки,

Чтоб воевать за тех, за этих …

 

Им всё равно, кому служить,

Им наплевать на идеалы.

Есть сила – значит, нужно бить!

Неважно – старых или малых!

 

Есть сила? Поле распаши!

И хлебом накорми голодных!

Спаси нас, Господи, спаси,

От войн горячих и холодных!

 

 

***

«Я хочу увидить Маму!» -

Пишет мальчик в дневнике.

Эту боль, всю эту драму

Я держу сейчас в руке.

 

Я оценки красной ручкой

Ставлю в горестный дневник.

Он не худший и не лучший

Этот бойкий ученик.

 

Он обычный пятиклассник,

Но отличие лишь в том,

Что и в будний день, и в праздник

Дом его – наш детский дом.

 

Здесь накормят и обучат,

Здесь игрушки и друзья.

Но мальчишку мутит, мучит

Мысль, что с мамой быть нельзя.

 

Мама, мама, где ты, мама?

Почему родная кровь

Не зовёт тебя упрямо

Сыну дать свою любовь?

 

Я совсем чужая тётя

Для ребёнка твоего,

Я всего лишь по работе

Сердце отдаю своё

 

Этой трудной, непослушной

Этой бедной детворе.

Мама, мама, ты послушай,

Сын скучает по тебе.

 

А у мамы новый парень,

И она навеселе.

Господи, как эти твари

Только ходят по земле!!!

 

В горле глыбы камнепада,

Боль мне давит на глаза.

И в дневник с четвёркой рядом

Жгуче капает слеза.

​

 

***

Мальчишка кормит голубей,

А сам дрожит от непогоды…

Как хорошо, коль у людей

Детёныши людской породы.

 

А то порой зверьё зверьём

Сбиваются в шакальи стаи.

Вдвоём, втроём, вдесятером,

В толпу и хаос вырастая.

 

Тогда Одесса и майдан,

Тогда звериные повадки:

Коварство, злоба и обман,

И запах крови терпко-сладкий.

 

Мальчишка кормит голубей…

Он хлебом хочет поделиться

И добротой, что у людей

От века на сердце хранится.

​

 

Спасибо и простите, ветераны

 

Как мало вас, седые ветераны!

Болезни, годы и былые раны

Уводят вас, наш размыкая круг,

Нам не хватает ваших крепких рук.

 

Рук, знамя над рейхстагом водрузивших,

Поднявших из развалин города,

Рук-тружениц, растивших  и косивших,

Покоя не просивших никогда.

 

Спасибо и простите, ветераны,

За внуков неразумных и детей,

За те душевные невидимые раны,

Которые физических больней.

 

Страну вы от фашизма защитили,

Жизнь прожили, что не бывает гуще.

Но наш Союз Великий  развалили

«Богатыри» из Беловежской пущи.

 

Но как бы ни кружила непогода,

Живёт страна, пускай совсем другая!

И май великого и памятного года

Горит в сердцах у нас, не угасая.

 

Как много вас! Ведь вы – эпоха каждый!

Учите неразумных, глупых нас,

Чтобы прозрели правнуки однажды.

Я верю, что наступит этот час!

 

​

Четыре года

 

Четыре года горя, боли, смерти…

Четыре года голода и мук…

Не верится? Представьте и  поверьте!

Я знаю это  всё из первых рук.

 

Не день, не месяц, а четыре года!!!

Хотелось есть, хотелось просто жить…

Родители мои из той породы,

Кто самым малым может дорожить:

 

Чтоб не дрожать над каждой хлебной крошкой,

Чтобы отец был дома – не в бою,

Чтоб молока хватало даже кошке

И хату с фрицем не делить свою.

 

Четыре года! Слышите, четыре!

Идёт война, и как-то жизнь идёт.

И бабушка поклоны бьёт о мире,

Не верит похоронке – мужа ждёт.

 

Нет, не дождётся. Чуда не случится.

Случится только новая беда:

И молния, как огненная птица,

В дом залетит. Да, чёрная звезда.

 

Рассказывал отец: «Мы с маткой едем –

Я – старший, с ней и в поле, и в лесу –

А к нам навстречу – все в слезах соседи:

«Мужайся, Санька, дом сгорел в грозу».

 

Всплеснула мать руками сиротливо

И не спросила – выдохнула стон:

- А дети?

- Испугались, плачут. Живы!

-Ну, слава Богу.

И на восток отвесила поклон».

 

И вы хотите, чтобы мы забыли?

И слёзы предков предали своих?

Не надо сказок нам! Свои мы знаем были!

Придётся – защитить сумеем их!

​

 

***

Шли с мёртвыми плечом к плечу живые…

«Бессмертный полк» - Героев павших имя.

Их не берут ни годы, ни снаряды,

Им наша память – высшая награда.

А нам величье их, любовь к Отчизне

Не растерять, не выстудить по жизни.

Мы молоды, умны, сильны, красивы!

Мы – сыновья твои и дочери, Россия.

И живы все! Претит Героям тлен!

Мы вместе поднимаемся с колен.

​

​

***

Иду по улице Октябрьской революции,

Седьмое ноября.

Прохожие с непраздничными лицами,

Смущают магазины заграницами,

Витринами горя.

 

Ни шарика, ни флага, ничегошеньки,

Что бы могло

Напомнить нам то давнее, хорошее,

Что прадедам досталось так недешево,

Да вот прошло.

 

Да, не удержишь время, не подластишься,

Как ни проси.

С крестом судьбы в толпе подобных тащишься,

За спинами широкими не прячешься,

Терпи, неси.

 

Но стыдно за себя, за всех забывчивых!

Сплошной склероз?

А стариков младенчески доверчивых

Во временах извилисто-изменчивых

Мне жаль до слез.

 

Вот бабушка с гармошкою трехрядною,

Чтоб выживать

На улицу сырую, ненарядную,

Надев одежку вовсе не парадную,

Идет играть.

 

В туманное пространство полусонное,

Где скрыт зенит,

«Прощание славянки» незабвенное,

Тревожное, торжественно-нетленное

Летит, звенит.

 

И показалось мне, что нынче встретила

Я на пути

Саму Россию, ту, что нас приветила,

Немой вопрос в глазах ее заметила

- Куда идти?

 

 

***

Спит лошадь при дороге в пыльном городе,

Улегшись на зеленую траву.

Спит лошадь в предрассветном стылом холоде,

Закутавшись лишь в неба синеву.

 

Свернувшись, словно кошечка, калачиком,

Спит лошадь и, быть может, видит сны.

Лишь дышит бок, вздымаясь серым мячиком,

Не нарушая сонной тишины.

 

Смежив ресницы, белые и длинные,

Спит лошадь, словно символ доброты,

И образы далекие былинные

Приходят в мысли мне без суеты.

 

Вот на такой же лошади, наверное,

Илюша в чисто поле выезжал,

А после боя  чистил друга верного

И рядом с ней на травке отдыхал.

 

И облака на них смотрели ласково,

Улыбку солнце не могло сдержать,

И пчелы, собирая свое лакомство,

Старались лишь вполголоса  жужжать.

 

Но реальность не былинна и жестока,

Нам не вырваться из времени потока.

Городские табуны - автомобили -

Лошадь своим шумом разбудили.

​

​

​

​

​

​