Наталья Толбатова

 Задание для волшебной палочки

(пьеса в четырёх действиях)

Действующие лица

Сашка – воспитанник детского дома, девятиклассник;

Настя – его сестра, воспитанница детского дома, семиклассница;

Данила  – цыган, десятиклассник, друг Сашки, воспитанник детского дома;

Кирилл  – одноклассник Сашки, воспитанник детского дома, смуглый, темноволосый, темноглазый, явно не славянской внешности;

Олег  – одноклассник Насти, живёт дома с матерью;

Ирина Васильевна – воспитатель детского дома;

Баба Катя – нянечка в детском доме.

Действие первое

(Спальная комната в детском доме. 6 кроватей. 3 из них  пусты и аккуратно застелены покрывалами. Две прикроватные тумбочки. На кровати лежит Сашка, играет на планшете. Над его кроватью – флаг ДНР. На другой кровати – Кирилл,  копается в телефоне. В центре спальни – стол, за которым сидит Данила, уткнувшись в телефон. Заходит Олег.)

Олег. Привет, люди.

Данила. О, здоро́во, Лежа.

Сашка. Ты чё-то зачастил к нам.

Олег.  (слегка смущаясь) Да не, шёл из магазина, смотрю, свет у вас горит. Слушайте, а вы чего домой на каникулы не уехали? (Как бы спохватываясь) В смысле в  санаторий, ваши  все ещё вчера в школу не пришли. Нам классная сказала, что детский дом в Подмосковье в санаторий отправили.

Данила. Ну его, этот санаторий, надоел. Каждый год по два раза ездим. Я  завтра домой, в табор. (Смеётся)

Олег. Правда, в табор?

Данила. Да не, это я прикалываюсь, в школе так говорю. Девчонки домашние глазами перепугано хлопают. Тут на биологии даже учительницу развёл, сказал, что у меня невеста в таборе. Она сначала чуть со стула не грохнулась, а потом поверила. (Смеются)

Олег. Слушай, а по-правде ты где живёшь?

Данила. Где я живу? Да здесь  в детском доме и живу. У меня тут ещё 4 младших брата.

Олег. (Смущаясь) Я дом имел ввиду.

Данила. А что дом? Цыгану хоть чисто поле – всё дом. (смеётся) Я к отцовской родне в город поеду. Пацаны мои  в санаторий уехали, а я к родне. У них весело, в квартире целый табор. Сестрёнки у меня там двоюродные – красавицы. Хочешь, познакомлю?

Олег. Не, не надо. (Сашке) Саш, а ты чего не уехал?

Сашка. Да мы с Настькой мамку ждём, завтра приедет за нами. Мы тоже от санатория отказались, домой в деревню поедем.

Олег. Так Настя тоже здесь?

Кирилл. Да тут, тут твоя Настька.

(Встаёт с кровати. Подходит к Сашке)

Олег. Никакая она не моя. Так просто спросил.

Кирилл. (Сашке ядовито) А вас  никто не заберёт! Мне дед вчера звонил, мамка ваша хахаля нового завела и запила опять.

Сашка. Врёшь ты всё, гадина. Она две недели назад приезжала! Завязала она! Всё!

(Вскакивает с кровати.)

Кирилл. Как завязала, так и развязала. Будете сидеть тут все каникулы.

Сашка. Врёшь, врёшь, скотина. (Наскакивают друг на друга)

(Заходит Настя)

Настя. (испуганно) Сашка, Сашенька, не надо. Что вы опять не поделили?

Сашка. Уйди, Настя.

 (Настя растягивает их)

Настя. (Даниле) А ты  что сидишь, как на именинах? Хочешь, чтоб воспиталка на них директору настучала?

Данила. Да ладно, сами разберутся.

(За дверью слышится голос взрослой женщины.)

Настя. О, легка на помине. (Только тут замечает Олега, который из-за драки переместился в дальний угол комнаты) А ты тут чего? Не хватало из-за тебя ещё неприятностей. К нам нельзя ходить посторонним.

Олег. (бурчит) Чегой-то я посторонний. Я одноклассник.

Данила. Но не из детского ж дома.

(В спальню входит Ирина Васильевна, Олег юркает под дальнюю кровать.)

Ирина Васильевна. Что за шум тут у вас?

Сашка. Да просто в догонялки поиграли.

Ирина Васильевна. Саша, ты себя в зеркало видел? Какие догонялки в твоём возрасте. Так, раз вам заняться нечем, после ужина бисероплетение.

Кирилл. Так каникулы ж!

Ирина Васильевна. Каникулы с понедельника, а сегодня ещё суббота. А ты, Кирилл, денежное дерево дедушке в подарок не доплёл. После ужина зайду. (Уходит. Олег выглядывает из-под кровати.)

Сашка. (передразнивает Ирину Васильевну) Какие догонялки в твоём возрасте… А какое бисероплетение  с моими руками? (Показывает кулак Кириллу) В пятом классе плели – даже нравилось, в шестом-седьмом – так-сяк. Учителям в школе поделки дарили. Ну, а сейчас-то? Я б лучше на информатику сходил, там сайты делать учат. Нет, сиди в детском доме, как девчонка бисер плети.

Данила. Придёт после ужина, скажет: (подражая Ирине Васильевне) «Мелкая моторика рук напрямую связана с деятельностью мозга. Вам это особенно полезно».

 (В коридоре слышны цокающие шаги, дверь открывается, Олег опять ужом юркает под кровать, заглядывает Ирина Васильевна.)

Ирина Васильевна. Не забудьте, после ужина – в комнату для занятий. Займёмся бисером. Мелкая моторика рук напрямую связана с деятельностью мозга. Вам это особенно полезно.

(Ирина Васильевна закрывает дверь, дети пережидают несколько секунд, пока затихнет стук каблучков,   и падают на кровати в диком хохоте. Из-под кровати, чихая, вылезает Олег. Все опять смеются.)

Олег. (смущённо) Пыли у вас тут.

Сашка. Кто дежурил эту неделю?

Данила. Киря.

Сашка. (зло смотрит на Кирилла) Я так и думал. Нигде от тебя толку.

Настя. (Садится за стол рядом с Данилой) Ну, что вы ругаетесь вечно?

Данила. Не, у них тут было временное перемирие. А после того, как в войну играть стали, опять понеслось.

Кирилл. А чё он меня в укропскую армию определил, главнокомандующий липовый.

Сашка. А ты себя в зеркало видел, как Ирина говорит. Ты ж чистый наёмник, не в ДНР же тебя определять. И потом, я не один так считал, мы вместе на команды делились. В укропию никто не хотел, но надо ж две команды.

Кирилл. (бурчит) Генерал хренов.

Олег. Ух ты!  А после каникул будете  играть? Слушайте, возьмите меня в ДНР!

Сашка. Посмотрим.

Олег. А как вы играете? А оружие какое?

Данила. Оружие сами из досок сделали. Автоматы у нас крутые, прямо калаши. Малышне ружья попроще из палок накрутили. Сашка у нас Матарола.

Сашка. А у Данилы позывной Цыган.

Кирилл. (Сашке) Да ты, Матарола, убит давно. Я тебя снял ещё две недели назад.

Сашка. Да промазал ты, рожа твоя наёмная. Матаролу убить нельзя.

Кирилл. Чёй-то я промазал, у меня винтовка снайперская, лучший американский образец.

Сашка. (примирительно) Ну, ранил в крайнем случае. Давно уже зажило всё.

Олег. Слушайте, а где вы воюете?

Данила. В карьере за детским домом. У нас там и окопы нарыты, и штабная землянка есть. А из вырытого песка высоту сделали. Вот её то берём, то сдаём. Круто играем.

Олег. Прикольно!  Возьмите, а ребята.

Сашка. Были б у нас ружья для пейнтбола, тогда б точно было ясно, кто кого ранил или убил. Может, спонсорам заказать?

Настя. Не, спонсоры такого не подарят. Спонсоры ручки-тетради волокут. Этот раз вон планшетов и фотоаппаратов надарили. Мне фотик достался. Планшет у меня с прошлого года есть. Клёво.

Данила. (мечтательно) Были б у нас свои деньги, покупали б что хотели. Насть, у тебя б 100 тысяч было, ты б что купила?

Настя. (немного подумав) Я б маме машину купила. У неё  права есть, а ездить не на чем. Она б к нам часто-часто приезжала.

Олег. За 100 тыщ приличную машину не купишь.

Настя. Ну, хоть старенькую какую. Да, Саш?

Кирилл. Ты лучше свою мамку за 100 тыщ от алкоголизма закодируй. А то она твою машину в два счёта раздолбает.

Сашка. (Кириллу) Заткнись! (Насте) Не слушай его, Настька. Всё у нас будет, и машина, и дом свой, и мама с нами. Только мама и больше никого.

Кирилл. Во-во. Никого. А то Настька уже подросла. В «Одноклассниках» со взрослыми мужиками переписывается.

Сашка. (встревожено) Настя?

Настя. Да не переписываюсь я ни с кем! Один дурак какой-то писал, что я красивая. Потом про какие-то вторые губы. Я не поняла ничего.

Сашка. Настя, не будь дурой. Ты ещё маленькая про парней думать. Учись лучше.

Настя. (огрызаясь) Сам учись!

Сашка. (в запале) А я и учусь! Для чего я учусь? Для кого я учусь? Для тебя и для мамы! После девятого класса останусь в детском доме. Чтоб ты под присмотром была, и чтоб среднее образование получить. Вон, как Данила. Я врачом хочу стать, ну или хотя бы фельдшером. Я работать буду день и ночь, чтобы тебе и мамке жилось хорошо. (Даниле) Дань, а трудно в 10-ом классе?

Данила. Терпимо. Математика вот только… Представляешь, как тригонометрические уравнения решать, понимаю, а -5 и +10 складывать только недавно научился. (Смеётся)

Настя. Ну ты даёшь! -5+10 будет 5.

Данила. Так я ж в 5 и 6 классе почти не учился. Таблица умножения ещё эта… (Смущается)

Настя. Ты что и таблицы не знаешь?

Данила. Не, я знаю, только забываю иногда. (Весело) Да на кой она нужна, когда калькулятор есть.

Настя. Это твои уравнения никому не нужны, а я не хочу, чтобы меня в магазине облапошили.

Сашка. (с гордостью) Настя у нас устно считает, только так!

Настя. Вот смотри, сколько будет 15 умножить на 12?

Данила. Ну, давай листик, умножу в столбик.

Настя. Зачем столбик? (Тарахтит) 15 на 10, 150. 15 на 2 – 30. 150 и 30 – 180. Вот!

Данила. (Улыбаясь) Ладно. Молодец, молодец! (Меняя тему разговора) А хотите знать, что  я на 100 тыщ купил бы? Мотоцикл! Эх, вот бы я проехал с ветерком. Тебя б, Настька,  прокатил.

(Ставит свой стул в центре сцены.  Хватает Настю вместе со стулом, приставляет к первому. Вскакивает на первый стул, как на коня)

Данила. (поёт) Спрячь за высоким забором девчонку…

Настя. Дурак! (смеётся. Забирает стул. Возвращается к  столу.)

Олег. А я б на 100 тыщ планшет себе крутой купил и ремонт в доме сделал.

Настя. (удивлённо) А у тебя что, планшета нет?

Олег. Неа. Мамка говорит, что на всякую дурату деньги тратить не собирается.

Настя. Что планшет? Зато ты дома живёшь. С мамой.

Олег. Да я её не вижу почти, целыми днями на работе в магазине своём. А денег нет. Странно. Куда она их девает?

Настя. Всё равно хорошо.

Данила. (смотрит на часы) Народ,  нам на ужин пора. (Олегу) Лежа, ты как?

Олег. Да я вас тут подожду.

Настя. Мы тебе с ужина что-нибудь принесём.

Олег. Не надо. Я потом дома поем. У меня там батон есть, масло. Приду, чаю попью.

(Настя с Данилой переглядываются.)

Сашка. (Олегу) На пока мой планшет, тут игр много, нам спонсоры всякого-разного накачали.

(Ребята уходят на ужин. Олег углубляется в планшет.)

Действие второе

(Та же спальня. На полу возле кровати сидит Олег, перед ним самодельные автомат, ружьё, пистолет. Ребята возвращаются с ужина. В руках у Насти  апельсин и йогурт. Данила несёт коробочку сока, а Сашка – пачку печенья. У Кирилла  ничего в руках нет.)

Сашка. (Олегу) Ты зачем всё это выволок? Кто тебе разрешал?

Олег. Слушайте, я случайно. Тут без вас Ирина ваша заглядывала. Хорошо ещё, что она топочет, как слон.

Настя. Это у неё сапоги с железными набойками. В коридоре по плитке цокает, как лошадь подковами, а в комнате для занятий дырку в линолеуме проткнула. Переживает, что директриса заметит.

Олег. Ну я и спрятался под ближайшую кровать. (восхищённо) А у вас там целый арсенал! Вас, что, Ирина не проверяет?

Данила. А чего ей проверять. У нас уже давно самоконтроль.

Кирилл. Что мы малыши какие?

Олег. Слушайте, а давайте в войнушку поиграем! (Хватает автомат) Тра-та-та-та.

(Кирилл  берёт пистолет. Делает одиночные выстрелы в сторону Олега. Ребята разбегаются по разным сторонам спальни, прячутся за кроватями, выглядывают, стреляют.)

Кирилл. (Олегу) Ты убит, я тебе прямо в голову засадил.

Олег. Сам ты убит. Из автомата я тебя уже давно уложил.

(Продолжают тарахтеть и бабахать.)

Олег. (Кириллу) У тебя уже и патроны в пистолете закончились. Палит он 15-ый раз.

Кирилл. (примирительно) На тебя хватило. (Кладёт пистолет на стол)

Данила. Тут неинтересно, простора нет.

Олег. Слушайте, а давайте ночную вылазку на укропов сделаем. В карьере.

Сашка. (Даниле) Ночная разведка – это круто. Мы ночью ещё не играли.

(У Олега звонит телефон. Он достаёт из кармана простенький мобильник без наворотов.)

Олег. Да, мам. Сходил. Купил. Да ел я, ел. А ты до скольки сегодня на работе? Опять! У тебя ж недавно ревизия была. Ну, ладно. Ты сама там поешь, а то будешь всю ночь голодная. Мам, слушай, а можно я в детском доме у ребят переночую? Да есть у них свободная кровать. Да не выгонят меня. (ноет) Ну,  я только один раз. Да хорошие ребята, хорошие. (Убирает телефон) Слушайте,  я могу у вас остаться, а потом ночью сходим поиграть.

Настя. Вот чудной. Нас на ночь закрывают, это ж тебе не дома: когда захотел, тогда и пошёл. Мы тут всё время на виду.

Данила. Ага, как рыбы в аквариуме.

Сашка. Да не, на самом деле мы можем ночью выйти.

Настя. Данила. (вместе)  Как?

Сашка. На первом этаже можно в туалете из окна вылезти.

Данила. Оно ж забито снаружи.

Сашка. Было. Ты думаешь, как наши Сергеенков и Ковалёв свои делишки проворачивали?

Олег. Это те, которых посадили недавно?

Данила. Они.

Олег. Слушайте, нам в школе все уши прожужжали: вот что бывает с теми, кто не учится.

Настя. (Сашке) А ты откуда про этот ход знаешь?

Сашка. А они меня в долю брали.

Настя. (с испугом) Саша?

Сашка. Что я ненормальный какой? Я знал, что их поймают.

Данила. Так может уже забили окно? Сергеенков, небось, с перепугу всё выложил.

Сашка. Да нет, я вчера только смотрел, нет там гвоздей. Наверно, наврали, что днём планшеты толкали.

Настя. (Олегу) Такие гады, у малышей все смартфоны  и планшеты потырили.

Сашка. Это им бы с рук сошло, а вот когда сумки в городе стали у людей вырывать, тут и попались. А после этого уже все их делишки всплыли.

Настя. А там же рядом с туалетом внизу ночная нянечка сидит. Как мы мимо неё пройдём?

Данила. Бабу Катю я на себя беру. Мы с ней давние друзья.

Настя. Ладно, убирайте свой склад. (Олегу) Ухо, есть будешь?

Данила. (смеётся) А чего ухо?

Настя. Ну его так в классе зовут. Фамилия Ушаков и всё время говорит: слушайте, слушайте.

Сашка. Вот тебе и позывной, Ухо. (смеётся)

Олег. Да ладно, я привык.

(В коридоре слышен стук каблучков Ирины Васильевны. Олег юркает под ближайшую кровать. Туда же засовывают и оружие. Ирина Васильевна вносит на подносе поделки и бисер.)

Ирина Васильевна. Давайте сегодня здесь позанимаемся, вас мало.

Настя. (шепчет Даниле) В комнате для занятий стол накрывают, ночные дежурные каникулы отмечать будут.

Ирина Васильевна. Внимание, семья «Не разлей вода», начинаем занятие. Разбирайте свои поделки, работаем дальше.

(Кирилл  плетёт денежное дерево. Данила – лошадь, Настя – цветок, Сашка – тоже цветок. Настя незаметно суёт Олегу под кровать коробочку с бисером и проволоку.)

Ирина Васильевна. Настя, что ты вертишься всё время?

Данила. Она на иголку села.

(Настя вскакивает, осматривает стул. Все смеются.)

Настя. (Даниле) Дурак, вечно ты со своими шуточками. (Бьёт его в плечо)

Данила. Ой, Ирина Васильевна, она меня околечила, я плести не могу.

Сашка. Ирина Васильевна, а вот мы тут говорили, что б каждый из нас купил, если б у него было 100 тысяч. А вы что бы купили?

Ирина Васильевна. Шубу б купила, шапку, как у Барбары Брыльской в «Иронии судьбы». Со студенческих лет мечтаю. И сапоги новые. (смущается) Не знаю даже. Знаете, денег не бывает много или мало, их бывает достаточно или недостаточно.

Сашка. Ну, человеку, наверное, всегда мало. Это такая ненасытная натура.

Ирина Васильевна. (возбуждённо) Хорошо! Вы нашли мешок, полный денег. Вы бы спокойно взяли его или искали владельца?

Настя. (поспешно) Конечно взяли б! Мешок денег только у ворюг может быть. Чего стесняться.

Сашка. (включаясь) Вот и денежки для пейнтбола!

Ирина Васильевна. А может быть, эти деньги всем миром собирали на лечение больного ребёнка?

Кирилл. (бурчит) Всем миром собирали и потеряли. Разини.

Данила. А,  я знаю, это называется моральная дилемма. Мы недавно на обществе изучали.

Настя. А что это?

Данила. Это когда надо принять решение, сделать трудный выбор. И от этого выбора одному хорошо, а другому плохо. Нам пример такой приводили: в 1841 году, я год запомнил,  потому что через 100 лет война началась, из Англии в Америку поплыл корабль, столкнулся с айсбергом и начал тонуть.

Сашка. «Титаник» что ли?

Данила. Нет, не «Титаник».

Ирина Васильевна. «Титаник» в начале 20-го века построили, а это ещё 19.

Данила. Ну вот, и у них на корабле было только 2 шлюпки: большая и маленькая. В большую село много народу, члены экипажа и пассажиры. И от перегруза и сильных волн она стала тонуть. И надо было от кого-то избавиться, чтобы не утонули все.

Настя. И что? Как можно от кого-то избавиться? Все жить хотят.

Данила. А ты бы что сделала?

Настя. Не знаю. Обычно капитан корабль последним покидает. Чего  он в шлюпку уселся?

Ирина Васильевна. Знаете, жил такой  французский  философ Жан-Поль Сартр. И к нему  как-то пришел его ученик, который просил совета. Ему хотелось стать участником «Сражающейся Франции». Это организация такая была,  боровшаяся против фашистов, но он волновался за  мать, которая тяжело переживала  смерть своего старшего сына, брата этого юноши.  «Что делать, - спросил юноша, - остаться с матерью или  уйти в ряды сопротивления?» У него было много доводов в пользу и одного, и другого  решения. Ни наука, ни мораль не давали ему ответ на этот вопрос. Сартр сказал: «Вы свободны, выбирайте сами». Понимаете, каждый сам ответственен за свой поступок. При всем своем желании Сартр, знаменитый философ,  оказался не в состоянии помочь своему юному другу.

Сашка. (задумчиво) Что ж всё так сложно в этой жизни…

Настя. (нетерпеливо) Дань, Дань, ну а с кораблём-то  как всё закончилось? (С надеждой) Спасли их?

Данила. Нет, Насть. Там был один матрос Александр Холмс…

Кирилл. Шерлок Холмс?

Настя. Да не Шерлок, а Александр. (Даниле) Ну?

Данила. Ну? Ну и он вместе с другими членами экипажа стал бросать людей в воду.

Настя. Ужас!

Данила. Его судили, когда они приплыли в Америку. Сейчас, подождите, я вам из тетрадки прочитаю. Мы записывали главные мысли. (Лезет в тумбочку, находит тетрадь по обществознанию, читает)  «Александр Холмс был осужден за непредумышленное убийство, но ввиду исключительной ситуации, в которой он должен был сделать этот выбор, был приговорен к шести месяцам тюрьмы и 20 долларом штрафа. Было много общественных симпатий и все согласились, что Холмс не имел никакой личной злобы к кому-либо из пассажиров, которые должны были быть сброшены, и он сделал это в интересах большинства. Но многие люди критиковали моряков из-за спасения своих собственных жизней, нежели пассажиров».  Вот.

Сашка. (задумчиво) Вот. (возбуждёно) Нет, ну как так можно! Почему он решал, кого сбрасывать, а кого оставить?

Кирилл. А так бы все потонули!

Данила. (Насте) Вот это и есть моральная дилемма. Трудно сказать, как лучше. Кто прав, кто виноват.

Сашка. (возмущённо) Нет, ну всего полгода тюрьмы!

Кирилл. А что ему теперь всю жизнь просидеть за то,  что он 5 человек выбросил, а 30 спас?

(Некоторое время все плетут молча)

Данила. У меня тут ещё один пример записан.

Настя. Ну тебя с твоими примерами. Такой же грустный?

Данила. Нет. Этот повеселее. Нам  Борода всякое рассказывает.

Ирина Васильевна. Даня, не Борода, а Сергей Владимирович.

Настя. А что он у вас общество ведёт?

Данила. Ага.

Настя. А у нас историю.

Ирина Васильевна. Некрасиво учителям прозвища давать.

Настя. Ой, он не обижается. Его уже много лет так зовут.

Данила. Из поколения в поколение. (Смеются)

Кирилл. А у нас в одной школе, где я раньше учился, учителя биологии звали Огурец. Он сам нам сказал. Пришёл на первый урок и говорит: "Я знаю, что вы всем учителям клички придумываете, так вот можете не мучиться, меня в школе, где я раньше работал, звали Огурцом".

Сашка. Красавчик!

Кирилл. Ну так и пошло: Огурец,  Огурец. На уроке, конечно, Владимир Иванович, а между собой Огурец. А однажды мы с мальчишками сидим в фойе после уроков, ждём там наших ещё. Заходит тётенька одна и говорит: «Ребята, а где у вас кабинет биологии? Мне нужен учитель Огурцов» .

(Все, включая Ирину Васильевну, хохочут.)

Данила. Ну, так что? Рассказывать?

Ирина Васильевна. Подожди, Данила. Мы ещё вопрос о мешке денег до конца не обсудили.

Кирилл. А что тут обсуждать, берёшь и сматываешься побыстрее.

Сашка. Ну, а если всё-таки это действительно на лечение ребёнка?

Настя. Правильно, Кирюха. Берём и лечим нашего ребёнка. Вон у нас Янка из параллельного класса по полгода в районной больнице лежит, с почками у неё что-то. А на эти деньги мы б её за границу лечиться отправили!

Сашка.  Но это не для неё собирали!

Настя. Для неё, не для неё, лучше  хоть кому-то добро сделать, а не только на себя любимого потратить.

Кирилл. А нечего терять было!

Сашка. Как там Сартир сказал?

Ирина Васильевна. (возмущённо) Сартр, Саша. Жан-Поль Сартр!

Сашка. Ну, да. Я и говорю – Сартр:  Каждый решает сам за себя.

Ирина Васильевна. Немного не так. Сартр сказал: «Вы свободны, выбирайте сами». Но смысл ты передал почти правильно.

Настя. Это как в сказках на камне написано: Налево пойдёшь – коня потеряешь, направо пойдёшь…

Кирилл. (перебивая) А если на камне написано: «Без вариантов!»?

Сашка. Варианты  есть всегда!  Быть человеком или сволочью.

Настя. Я недавно в «Одноклассниках» видела открытку (морщит лоб, вспоминает) «Из тупика всегда есть один выход. Надо просто развернуться и пойти в другую сторону».

Данила. А ещё нам Сергей Владимирович сказал, что большинство преступлений совершается из-за денег и женщин.

Ирина Васильевна. А мне кажется, из-за женщин совершаются великие подвиги. Вот  вы знаете песню «Миллион алых роз»?

Данила. А то. (поёт) Жил-был художник один..

Настя. А что, правда был такой художник?

Ирина Васильевна. Да, грузинский художник Нико Пирасмани.

Настя. И он, правда, купил миллион роз?

Ирина Васильевна. Правда.

Настя. Круто!

Кирилл. (тихо) Придурок.

Сашка. Тоже мне подвиг!

Данила. Не скажи, Саня! «Вы свободны, выбирайте сами».

Настя. Ирина Васильевна, а что правда бывает такая любовь?

Ирина Васильевна. Наверное.

Настя. А ждать её долго?

Ирина Васильевна. Иногда всю жизнь ждут.

Настя. Вот наша мамка ждёт-ждёт, а потом и обознается.

Сашка. (Насте) Ты сама, смотри, не обознайся.

Данила. Настя, смотри, сколько тут нас красивых. Не обознайся! (Незаметно кивает на  кровать, под которой лежит Олег)

(Кирилл  приосанивается, Данила смеётся)

Ирина Васильевна. А  что бы вы сделали, если б у вас была волшебная палочка, которая  исполняет  только одно желание?

Данила. Одно – это очень мало. У меня этих желаний – завались!

Ирина Васильевна. А всё-таки?

Данила. Я б мотоцикл себе наколдовал самый крутой.

Настя. А я б маме «Мерседес» самый шикарный.

Сашка. (Ирине Васильевне) А можно мир на всей земле?

Кирилл. Ты Ирину Васильевну спрашиваешь, как будто она тебе сейчас и вправду даст волшебную палочку.

Сашка. (зло Кириллу) А ты, конечно бы, себе калаш потребовал, чтоб банки грабить.

Кирилл. Нет, чтоб тебя одного прикончить!

Ирина Васильевна. (испуганно) Мальчики, прекратите!

Кирилл. Я бы наколдовал, чтобы детских домов не было, чтоб с такими придурками, как вы,  не жить. И вообще, сказки это всё, нет никаких бесхозных мешков денег и волшебных палочек.

(Ирина Васильевна обнимает Кирилла, притягивает к себе)

Ирина Васильевна. Кирюш, ну что ты! Завтра дедушка приедет, поживёшь дома, отдохнёшь от всех. Соскучишься по нам даже. Приедет же дедушка?

Кирилл. (отстраняясь, бурчит) Приедет.

Ирина Васильевна. Вот и хорошо. Вот и  успокойся.  Бисероплетение как раз успокаивает нервную систему.

Денис, Сашка, Настя. (хором) И развивает мелкую моторику рук. (Старательно сдерживают смех.)

(Некоторое время все плетут молча.)

Ирина Васильевна. Ну, хватит на сегодня. Умывайтесь и  готовьтесь ко сну.

(Настя потихоньку забирает у Олега из-под кровати коробочку с бисером.)

Настя. Ирина Васильевна, вы к нам не заходите больше, мы сами уляжемся. Правда.

Ирина Васильевна. Ладно. К вам баба Катя перед отбоем зайдёт.

(Уходит.)

Олег. (вылезает из-под кровати. Неловко суёт Насте цветочек из бисера.) На. Слушайте, чуть не задохнулся там. (Восхищённо) Ну, и разговоры у вас! Моральные дилеммы, волшебные палочки. Проще надо быть, парни. (Смеётся).

Действие 3

(Та же спальня. За столом сидят Сашка, Данила, Настя и Олег. Кирилл лежит на кровати, как всегда уткнувшись в телефон.)

Олег. Слушайте, я пойду. Подожду вас около ворот.

Данила. Давай. Посиди там на лавочке.

Настя. Еду возьми, а то голодный, наверное.

Олег. Да ладно. (берёт апельсин и конфеты)

Настя. Сок возьми, пить захочется. (суёт ему в пакет коробочку сока)

(Олег уходит.)

Сашка. Настька, сбегай за бабой Катей, пусть проверит, что мы спать ложимся.

Настя. Ага. (убегает)

Сашка. (Даниле) Мы, вроде, умываться пойдём, а сами – на улицу. Ну, а ты тут с баб Катей сам договаривайся.

Данила. Ладно, разберёмся.

Кирилл. Я никуда с вами не пойду.

Сашка. Что? Зассал?

Кирилл. Сам ты… А поймают нас? Накажут обязательно, не выпустят никуда. Вам то что, вам всё равно все каникулы в детском доме сидеть. А за мной дед завтра приедет! Я домой хочу. Не пойду никуда!

(Залезает под одеяло, накрывается с головой.)

Сашка. Ну и чёрт с тобой. Но если стуканёшь на нас, тебе не жить!

Кирилл. (бурчит из-под одеяла) Больно надо.

(Вылезает из-под одеяла, вставляет в уши наушники.)

Данила. Мы Лежу попросим один раз укропом побыть, а потом в ополчение его возьмём. Нормальный пацан.

(Заходят Настя с бабой Катей.)

Настя. Баб Кать, ну я в свою комнату пойду укладываться. (мальчишкам) Всем пока, спокойной ночи. (подмигивает Сашке)

Сашка. (шепчет ей) Сиди в комнате, я зайду за тобой.

Данила. Проходите, баб Катя. Сейчас чайку поставим, вот печенье у нас есть, конфеты.

Баба Катя. Не надо, Даня. Я ж на минутку.

(Данила включает электрочайник, кладёт на стол красивые бумажные салфетки, ставит на них чашки, достаёт из тумбочки конфеты и печенье в вазочке)

Баба Катя. Красиво у вас всё, благородно. Салфеточки какие нарядные. (Рассматривает салфетки и чашку.)

Сашка. Да спонсоры всё дарят.

Баба Катя. Конечно, надо чтоб всё, как дома.

Данила. Да у нас лучше, чем дома. У  нас занятия по этикету, так мы лучше домашних всё умеем.

Сашка. Ага, во вторник в музей от школы ездили на экскурсию, а потом в кафе зашли покушать. Купили пиццу такую маленькую, так почти все домашние стали её руками, как булку,  есть.

Баба Катя. А как надо? Я эту пиццу только на 8 марта в прошлом году и попробовала. Мне кусочек небольшой директорша принесла.

Данила. Как надо? Вилкой и ножом надо! Мы стали есть с Сашкой, так у нашей учительницы  глаза шире очков сделались.

(смеются)

Сашка. Мы сначала  и не поняли, что её так удивило. А она давай домашним нас в пример ставить. Умора.

(опять смеются)

Баба Катя. Да, тут за вами хорошо смотрят, учат всему, гости эти, понсеры,  дарят всё.

Данила. Спонсоры, баб Кать.

Сашка. Ладно, я умываться пойду. (подмигивает Даниле, показывает круг пальцем – закругляйся. Данила кивает. Сашка потихоньку берёт куртку и уходит.)

Баба Катя. А всё-равно, Даня, домой, поди, хочется?

Данила. Так у меня тут дом, братья, друзья.

Баба Катя. Младшенькие твои славные, а вот Лёшка – балбес. Какая-то девица взрослая всё к нему приезжает.

Данила. (вздыхает) Да и с младшими проблемы. Учиться не хотят. У них же два года разницы, а учатся оба в 5-ом классе.

Баба Катя. А чего так?

Данила. Да год с табором по стране колесили, в школу не ходили. Потом в городе осели вроде, так мамка документы в школу понесла и пропала на месяц.

Баба Катя. Загуляла?

Данила. Запила и загуляла.

Баба Катя. А вы с кем были?

Данила. Отец мамку разыскивать поехал, а нам родственники помогали, цыгане, еду давали. Мы там все вместе тусовались. А в школу не ходили. Так два года и прошли без учёбы.

Баба Катя. Мать-то нашлась?

Данила. (нехотя) Да привёз её отец. Побил сильно и нас с ней заодно.

Баба Катя. (вздыхает) И что твои пятиклассники?

Данила. Меня классная их в коридоре встретила, говорит: «Данила, ты старший, надо что-то с мальчиками делать, совсем уроки не делают, опаздывают. Если сейчас в руки не возьмём, совсем распустятся».

Баба Катя. Это правильно. А ты что?

Данила. Что я? Дал каждому по подзатыльнику! (смеётся) Классная у них хорошая, понимающая. Вместе справимся. (смеётся)

Баба Катя. Трудно тебе, Даня. Семья большая, всё мальчики, а ты старший. Я тоже старшая в семье была, сестру  и брата  после войны  на ноги ставила.

Данила. А где они сейчас?

Баба Катя. Да померли уже. Вот гляди ж ты, я – старшая, а всех пережила. Одна, как перст. Вы вот моя семья и всё.

Данила. Баб Кать, а вы войну помните?

Баба Катя. Да как же её проклятущую забудешь? На всю жизнь узелок. Мне  7 лет было, как война началась. Июль ещё только, а немец уже нашу местность купировал. Отец на фронте, а мы мал мала меньше. Хорошо ещё дед с бабкой, мамкины родители, с нами жили. Погрузили своё барахлишко на телегу, да и поехали в другую деревню к родственникам от греха подальше. А дед увидел на дороге дугу, кто-то из беженцев потерял, видать,  и говорит мне: «Иди, Катька, дугу  подними, в хозяйстве всё пригодится.»  Слезли мы с ним с телеги, я за дугой пошла, а дед вперёд по дороге,  на разведку. Мамка с младшими в телеге сидит. А тут как раз самолёт над нами, да давай по нам стрелять. Я стою с дугой посреди дороги, а пули, как воробышки вокруг чирикают. А я и не боюсь вовсе, не понимаю, что это такое. Стою да рассматриваю дырочки в пыли. А мамка кричит. Она младших собой закрыла и лошадь вожжами держит, чтоб не понесла. Потом соскочила с телеги, да ко мне. В пыль повалила и собой прикрыла. Но самолёт уже улетел. Слава тебе Господи. (крестится)

Данила. А отец ваш с войны вернулся?

Баба Катя. Не, сгинул где-то. Пропал без вести. А мамка после войны недолго пожила. Надорвалась на работе. Всё трудодни зарабатывала, чтоб нас вытянуть. Килу себе и нажила, от неё и умерла в 49-ом.

Данила. Баб Кать, так вы сирота, как и мы.

Баба Катя. Тогда война была, Данечка, а вы-то почто маетесь?

Данила. Не, ну не так уж всё и плохо. Крыша над головой у нас есть, братьев я своих люблю и они меня тоже.

Баба Катя. Крыша над головой – это ты правду сказал. У меня вот тоже дом был хороший, здесь, в этом же посёлке. С мужем вместе строили. Мужик у меня хороший был, рукастый. Ну и я не ленивая тоже. Всю жизнь вот тут на одном месте проработала, ещё когда не детский дом был, а интернат. И в доме у нас всё было, и в огороде. Хозяйство крепкое: корова, свиньи, овцы.

Данила. А дети у вас были?

Баба Катя. А как же! Сын, Васенька. Вырастили мы его с дедом моим, выучили, в Москву уехал. Первое время частенько приезжал, а как женился, так и забыл про стариков. На похороны отца только и приехал.

Данила. У меня год назад тоже отец умер. Я один на похороны ездил, младшим не говорил, чтоб не расстраивать, а Лёшка сам ехать не захотел. Гад.

Баба Катя. А через год Вася приехал и  говорит: «Мама, мы дачу решили строить. Давай дом продадим, а ты потом с нами жить будешь на даче.» Не хотела я, боялась, как чувствовала, что ничего хорошего из этого не получится. Но продала. Деньги ему отдала, а сама к сестре жить перешла, она тогда ещё жива была.

Данила. И что?

Баба Катя. А исчез мой сыночек, не пишет, не приезжает.

Данила. Так надо самой к нему ехать!

Баба Катя. Нет, Даня, не надо. Дети и родители любить друг друга не по обязанности должны, а сердцем.

Данила. Это правда.

Баба Катя. А как сестра умерла, её дети, племянники мои, меня из дома попросили. Тоже дом продали, в городе живут.

Данила. А вы ж куда?

Баба Катя. Под забор. (плачет)

Данила. Баб Катечка, не плачьте, родненькая. (обнимает, прижимается щекой)

(В спальню заглядывает Настя, делает жесты рукой. Данила отмахивается от неё. Настя уходит.)

Баба Катя. А ты знаешь, где я сейчас живу?

Данила. Где-то здесь, в детском доме комната у вас.

Баба Катя. Комната. Коморка 8 квадратов. Да я и за то благодарна. Директорша пропасть не дала, выделила эту подсобку. Вот и живу тут 15 лет.

Данила. А от сына так вестей и нет?

Баба Катя. Нет.

Данила. Вот гад!

Баба Катя. Бог ему судья, Данечка. Не ругайся.

Данила. Баб Катя, я выросту, я вас к себе возьму. Будем все вместе жить. Мальчишки мои, я и вы. Мы вас в обиду никому не дадим.

Баба Катя. Спасибо тебе, добрая ты душа. (собирается встать) Пойду я, Данечка, прикорну у себя за столом. Сегодня ночью почти  не спала. Бессонница проклятущая. Когда не сплю, всю жизнь свою прокручиваю, как в телевизоре. (опять садится) Сколько работали! Картошки сажали 40 соток. Сдадим государству, так хоть какая копейка. А то что мы  тут с дедом в интернате получали: он – сторож, я – нянечка! Картошку, помню, копаем, а Васенька возле  нас вертится. Два годика ему было. Сядет на ведро, бросать картошку не даёт. (смеётся) Дед мой добрый был и весёлый. «О, - говорит, - это мамкин сын такой вредный. Мой хороший, мой мешать нам не будет». Вася с ведёрка слезет, сам картошечку собирать начинает. А потом завернём его в тулуп овчинный, на кучу ботвы положим, он и спит часа два. Осени хорошие тогда были. А мы копать скорее. В один год такой был урожай, что телевизор купили на картофельные деньги. (спохватываясь) Ой, пойду я. Уболтала тебя совсем, Данечка. Может сосну чуток.

Данила. А вы у нас ложитесь. На кровати-то лучше, чем за столом.

Баба Катя. Что ты! Нельзя! Директорша узнает, так выгонит. А мне без работы никак нельзя. Не из-за денег. Не. Пенсии мне хватает, кормят в столовой по льготному тарифу. Я с людьми быть хочу, с ребятами. Я ж вам всем, как бабушка. И пожурю, и пожалею. Лёшку твоего часто ругаю. Балбес растёт.

Данила. Ложитесь. Мы сейчас на ваш пост Кирюху отправим. Он за вас подежурит. А если вас спросят, так он прибежит и разбудит.

(Толкает Кирилла, который лежит на кровати.)

Данила. Иди на вахте посиди. Тебе всё равно, где в телефоне копаться.

Кирилл. (нехотя) Ладно. (уходит)

Баба Катя. Ну, если так, то посплю часок. Только  сразу будите, если что.

Данила. Разбудим, разбудим.

Баба Катя. Спел бы ты что-нибудь, Данечка. Я страсть как цыганские песни люблю.

Данила. Жил-был художник один,

Домик имел и холсты,

Но он актрису любил,

Ту, что любила цветы.

Он тогда продал свой дом,

Продал картины и кров

И на все деньги купил

Целое море цветов.

Баба Катя. (сонно) Данечка, ты кровь не продавай. И почку не продавай, хоть их и две. У меня на смерть отложено немножко, я дам, если тебе денежки нужны.

Данила. (тихонько смеётся) Не буду, не буду. Спите, спите, баб Катечка. (продолжает петь, как колыбельную.)

Миллион, миллион, миллион алых роз

Из окна, из окна, из окна видишь ты.

Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз

Свою жизнь для тебя превратит в цветы.

Дурацкая песня какая-то!

(Данила, мурлыча припев, забирает арсенал из-под кровати и уходит)

Действие 4

(На задней стене сцены – песчаный  карьер. Внизу ниша – землянка, вход завешивается шторой, но сейчас она поднята. Внутри землянки топчан. На переднем плане кострище. Слева дверь дома. Справа скамейка. На скамейке сидят Олег, Настя и Сашка. Олег играет в планшете. Настя и Сашка смотрят в Настин планшет, что-то пишут, смеются. Вбегает Данила с самодельным оружием.)

Настя. Что ты так долго? Мы тут со скуки чуть не умерли.

Олег. Чего долго? Ничего не долго. А Кирилл где?

Сашка. Я ж говорил, он не пойдёт с нами.

Олег. Почему?

Сашка. (зло) Да не больно он и нужен, урод этот.

Олег. Слушай, а что вы всё ругаетесь?

Сашка. Он считает, что в детском доме из-за нас.

Олег. Как так?

Настя. Когда к нам социальные тётеньки пришли, наша мама нас отдавать не хотела. Плакала. Меня так за руку держала, что аж синяк остался.

Данила. А наша мамка от нас спокойно отказалась. Забирали когда в детский дом,  говорит: «Ой, напугали они меня, я себе ещё нарожаю». Да, ладно. Я на неё не обижаюсь. Она ж только наполовину цыганка, отец у нас настоящий цыган был.

Сашка. Не, наша сильно переживала. Такой скандал устроила.  А потом и говорит: «Что вы детей у живой матери отнимаете, вон соседский Кирюха совсем сирота. А дед не вечный». Тётки это на ус намотали и через три месяца Киря к нам и присоединился.

Олег. А где его родители?

Настя. (горестно) Мамка у него утонула.

Сашка. А отца никто и не видел никогда. Наверно, негр какой-то. Видишь, какой он чебурек.

Данила. Не, не негр. Молдаванин скорее, или таджик даже.

Сашка. А мы чем виноваты? Его и так в детский дом бы забрали. Дед у него уже старый. Лет 60, наверно, или даже старше. А Кирька  озлобился на весь свет. С воспитателями собачится, с учителями в школе.

Настя. (понимающе) Домой хочет.

Сашка. А кто не хочет? Но за два с лишним года можно уже к детскому дому привыкнуть? (успокаиваясь) Короче, не пойдёт он с нами в карьер.

Олег. А кто же тогда будет высоту охранять? Укров-то нет других.

Сашка. Вот ты и будешь.

Данила. Ты только сегодня. Потом мы тебя к себе в ополчение возьмём. Позывной у тебя уже есть. (смеётся)

Олег. (нехотя) Ладно. Но только на сегодня. Слушайте, пошли уже.

Данила. В карьер ещё рановато. Мы ж ночную разведку хотели.

Сашка. Здесь тоже оставаться нельзя. Местные уже несколько раз косились подозрительно. В это время все наши обычно в детском доме сидят.

Данила. (смеётся) Телевизор смотрят. (Раздаёт мальчишкам оружие)

Настя. Да,  по посёлку из наших  только типа Сергеенкова и Ковалёва шастают.

Олег. Слушайте, пойдёмте ко мне. Мама вернётся только часа в 3 ночи, у неё ревизия сегодня. Пошли, чаю попьём, у меня масло есть, батон.

Настя. Да слышали мы уже про твой батон.

Олег. (просительно) Пойдёмте. Я недалеко здесь живу.

Сашка. (Даниле) Ну, что, Цыган?

Данила. Да пойдём, в самом деле, что тут торчать, как три тополя на Плющихе.

Настя. (весело) Четыре.

(Поднимаются и идут к двери, которая слева.)

Олег. Странно. Что это у нас свет горит? Мама ж на работе.

Данила. Может, воры?

Олег. Да ну, какие воры. (радостно) Это, наверное, папка приехал.

Сашка. Кстати, а где твой отец?

Олег. (нехотя) Да он не живёт с нами. Предки развелись в прошлом году.

Данила. А где он живёт?

Олег. (грустно) В город уехал, другая семья у него там.

Данила. Вот… (сдерживается)

Олег. Не, он хороший. Только  у них с мамкой не заладилось. Ругались всё время. А меня он любит,  приезжает часто. Это он, наверно.

(Заходит в дверь, ребята остаются снаружи. Через короткое время Олег выбегает на улицу. Слышится женский голос: «Олег, вернись. Вернись, кому сказала». Затем мужской: «Да оставь ты его в покое. Вернётся, никуда не денется».)

Настя. Ну что там, отец приехал?

Олег. Нет!

Сашка. А что за мужик тогда?

Олег. Откуда я знаю? Какой-то мужик в трусах!

(Настя и Сашка понимающе переглядываются. До Олега тоже доходит страшная правда.)

Олег. (кричит и рвётся к двери, ребята его удерживают) Гадина, предательница, шлюха. Ненавижу тебя. 

(Свет гаснет. Через несколько секунд свет загорается. Данила, Олег и Сашка сидят у костра. Настя спит в землянке.)

Олег. Слушайте, а как в детский дом записаться? Я к вам попрошусь.

Сашка. Дурак ты. Дома по-любому лучше.

Олег. Я домой не вернусь!

Данила. Остынь.

Олег. (упрямо) Не вернусь. Бродяжничать буду, а не вернусь. Я вот тут в землянке жить буду.

Сашка. А зимой?

(Сашка встаёт, идёт к землянке, накрывает Настю своей курткой и тщательно завешивает шторку. Потом возвращается к костру.)

Олег. Зима ещё нескоро, придумаю что-нибудь. (Даниле, с грустной усмешкой) В табор твой пойду.

Данила. О, ещё один цыган. Вот баба Катя сегодня сказала, что Лёшка мой балбес. Точно балбес, шляется вечно где-то. И ты с ним хочешь?

Олег. Слушай, он такой здоровый, а только в седьмом классе. Сколько ему лет?

Данила. Почти шестнадцать. Нашёл себе в городе девушку, 21 год ей. И та за него уцепилась, не пойму, что нашла в этом охломоне. Ездит к нам в детский дом, еду, одежду ему привозит. Разодела,  как Тимоти. А тут с матерью своей прикатила. Забрали Лёху к себе на выходные.

Сашка. А  ты чего не вмешался?

Данила. Я вообще с этим придурком не разговариваю. Мне б с младшими разобраться.

Сашка. Да пусть ездит. Не съедят его там.

Данила. (зло) А учиться кто будет? Учительница информатики говорит: «Данила, Лёша ваш совсем на уроки ко мне не ходит. Как я ему оценку за полугодие ставить буду? Пусть хоть во вторник на дополнительные занятия придёт, снеговиков в Paint нарисует». (смеётся). А он вернулся из города с кольцом на правой руке – с Радой этой обручился. Снеговиков нарисует. (смеётся)

Олег. Мы ж снеговиков в 5 классе, вроде, рисовали.

Данила. А знаете, я теперь думаю, чего он за эту Раду с её мамашей уцепился: ему дом нужен, семья, забота. Ты, Лежа, домом-то не разбрасывайся. Какая-никакая, а семья.

Олег. Вот именно, что никакая. (подумав) Я к папке жить пойду. Они в прошлом году с мамой судились. Слушайте, батя хотел меня к себе забрать. Говорил, что мамка за мной совсем не смотрит, дома не бывает, обеда вечно нет.

Сашка. А что, батон с маслом обед?

Олег. Да ладно тебе. Я и суп могу сварить. А мама, если захочет, знаешь какие пельмени лепит. Я  сам к мачехе не хотел. У них там свой ребёнок скоро будет. Нужен я им. Да и из-за мамки остался. Плохо ей совсем одной будет. А теперь вон не одна. (зло) Пускай этому в трусах пельмени варит.

Сашка. Наша мамка тоже мужиков разных приводила. Соседи в социальные службы настучали. Вот нас с Настькой  сюда и загребли. А знаешь, Ухо, сказали бы сейчас: идите домой, не то что пошёл, побежал бы. Видал, как Настя мамку нашу любит, машину ей подарить хочет. Водка все проклятущая, как баба Катя говорит.

(Вверху карьера появляется Кирилл. Он зло топает и прыгает по краю карьера. От этого песок начинает осыпаться и заваливает землянку.)

Кирилл. (кричит) Гады, сволочи! Вот вам ваша война, вот вам ваши землянки, вот вам ваши дилеммы.

Сашка. Урод! Ты что делаешь?

(Бросаются с Данилой с разных сторон наверх)

Олег. (кричит мальчишкам) Настю, Настю в землянке засыпало!

(Кирилл съезжает по песку вниз, от этого землянку с Настей засыпает ещё больше. Данила с Сашкой бросаются вниз. Олег и Кирилл начинают откапывать землянку.)

Сашка. Тихо, осторожнее, там занавеска плотная, может за неё песок не попал!

(Олег копает песок внизу, осторожно оттягивает край занавески, Кирилл держит занавеску, а Олег пролезает в землянку. Через некоторое время вылезает назад и вытаскивает перепуганную Настю.)

Настя. Идиоты, вы чего без меня играть начали, договорились же, что разбудите. (передразнивает) Спи, Настя, нам по-мужски поговорить надо.

(Мальчишки стоят вокруг Насти, облегченно вздыхая. Кирилл сидит на корточках, держит занавеску. )

Данила. (Кириллу) Ты чего разбушевался?

Кирилл. (возбуждённо) Дед не приедет! Понимаете. Не приедет!

Сашка. Почему?

Кирилл. (зло, вскакивая) Потому что ваша мамаша дом спалила! Чуть сама с сожителем своим не сгорела. Скажи спасибо деду моему, он огонь увидел и пожарных вызвал. А сам угорел, пока ваших алкоголиков вытаскивал.

Настя.  (тихо) Мама жива?

Кирилл. (немного успокаиваясь) Жива. Что ей сделается! Везёт дуракам и пьяницам. Она у нас дома, а дед в больнице. Не приедет за мной завтра.

Данила. А ты откуда узнал?

Кирилл. Так дед из больницы и позвонил.

Данила. Значит, ничего страшного раз сам звонил. Полежит пару дней, да выпишут.

Сашка. Где мамка жить теперь будет?

(Ребята горестно рассаживаются у костра. Настя плачет.)

Олег. Слушайте, что за день такой сегодня? День ужасов.

Настя. Ночь уже.

Сашка. Насть, ты сильно испугалась?

Настя. Не очень. Не успела. Саш, как же мы теперь без дома?

Сашка. (зло) А он был у нас, Настя? Три года уже в детском доме. Мамка наша – кукушка!

Настя. Не смей так про маму! Она теперь всё поймет, совсем другой станет! Вот увидишь!

Данила. Ну, успокойся, Настёна. Всё плохое, что могло случиться, уже случилось.  Теперь всё хорошо будет. Расслабься уже.

(Настя распрямляется, разжимает правую рука, которая сжата в кулак с момента  её вытаскивания из землянки. В руке  зажат цветок из бисера, который ей подарил Олег.)

Данила. Жил-был художник один…

(Все поют с ним вместе.)

Кирилл. Мамка ваша с дедом моим пусть живёт. У нас дом большой, всем места хватит.

(Продолжают петь, Кирилл вместе с ними.)

Кирилл. Знаете, если б у меня была волшебная палочка, я бы попросил,  чтобы не было детских домов.

Сашка. Чтоб не жить с такими уродами, как мы.

Кирилл. Нет, чтоб все дети и родители любили друг друга.

Данила. Да, потому что родители и дети должны любить друг друга не по обязанности, а сердцем.

(Поют: «Миллион, миллион, миллион алых роз…» Голос матери Олега из-за кулис: «Олег, Олежка…»)

Кирилл. (спохватываясь) На вахте же нет никого! Баба Катя спит у нас. А вдруг директриса зайдёт?

(Настя, Данила, Сашка, Кирилл вскакивают и убегают в сторону детского дома. Олег некоторое время сидит один у костра. Потом встаёт, кричит негромко: «Мам, я здесь». Идёт к своему дому.)

Занавес.

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​